Семейные истории хоккеистов Аскаровых
Марата Рафкатовича Аскарова, ныне тренера «Белых Медведей», и Максима Аскарова, нападающего новокузнецкого «Металлурга», уже можно назвать хоккейной династией. В большом семейном интервью Аскаровы рассказали, что общего между отцом и сыном, какие наставления получают юные игроки, и кто готовит самые вкусные блинчики.
— Марат Рафкатович, вы с Максимом похожи? По характеру он кажется очень спокойным молодым человеком.
Марат: Я думаю, что мы с Максимом схожи, но в большей степени разные. По характеру он действительно спокойный и не по годам рассудительный парень, а я более импульсивный. Наверное, он больше в маму. Но все же какие-то хорошие черты моего характера в нем есть (улыбается).
Максим: Согласен, мы больше не похожи. Временами папа бывает вспыльчивым, а я больше в маму пошел — она тоже спокойная. Вообще родители в этом плане подходят друг другу, как инь и янь. А младшая сестра Марина, кстати, пошла в папу.
— Узнаете в сыне себя?
Марат: Иногда действительно вижу самого себя в его возрасте — как в быту, так и на льду.
Максим: Я добавлю, что у нас даже походка одинаковая и манера общения. Многие близкие друзья это говорят.
— В своей карьере хоккеиста Марат Рафкатович выбрал амплуа защитника, а Максим — нападающий. Были попытки научить Максима играть в обороне?
Марат: Вообще не было определённой цели научить Максима играть именно в атаке, обороне или быть вратарем. Это был его личный выбор. Когда сын начал заниматься хоккеем, у меня самого была игровая карьера. Но Максим всегда был энергичным парнем. Стоило его поставить на лед, ему сразу захотелось бегать и забивать голы, а так как у него это получалось, он стал нападающим.
Максим: Я уже этого не помню. Думаю, все мальчики в возрасте 5-6 лет любят забивать голы. Я по габаритам небольшой, юркий, хотя в детстве играл с ребятами на год-два старше меня. Вот и привык быть «маленьким, да удаленьким».
— Иногда хоккеисты приводят после игр своих сыновей в раздевалку, вы брали Максима с собой?
Марат: Конечно, он с детства «варился в этой кухне». Я всегда по возможности брал с собой в раздевалку, и он видел атмосферу команды изнутри.
Максим: Я помню, как мы с дедом раньше ездили на игры папы. А сейчас, когда я сам играю в команде мастеров, где многие ребята с детьми и тоже их приводят в раздевалку, то у меня самого всплывают воспоминания, что я приходил к папе на тренировки, а после игр он тоже приводил меня в раздевалку.
— Максим, есть какой-либо отцовский совет, который ты запомнил на всю жизнь?
Максим: Папа всегда мне говорил, что у человека должна быть в жизни цель, а без цели ничего не достигнуть. Надо всегда понимать, что тебе нужно от жизни и к чему идти, отметая то, что мешает. Я усвоил это лет в 12, потому что тогда любая поездка в машине с отцом заканчивалась обсуждением цели. Сейчас я четко понимаю свою цель. Как каждый хоккеист я стремлюсь играть на высшем уровне, хочу попасть в КХЛ. Затем уже можно будет ставить цель еще выше и ни в коем случае не останавливаться — такая установка у меня с детства.
— Когда папа — хоккеист, проще ли осваивать тонкости этого вида спорта?
Максим: Конечно, когда папа профессиональный спортсмен — это огромный плюс. Мне до сих пор непонятно, когда вижу, как маленьким хоккеистам отцы с трибун кричат, как надо играть в хоккей, ведь дети этого еще не воспринимают. Мой папа это делал после игр, и всегда все было в точку. Я понимал, что он — профессиональный хоккеист, и никогда плохого не посоветует. Он видит то, что другие не смогут заметить.
— Максим, можешь сказать, кто из родственников является твоим главным болельщиком?
Максим: Последние лет пять — бабушка! Ей купили телефон, и она все игры смотрит в онлайн-трансляции. Даже иногда уже разбирается в составах, почему на игру поставили этого хоккеиста, а не другого. Она уже как начинающий тренер (улыбается). Но для нее я всегда самый лучший хоккеист. И всегда, когда прилетаю домой, то еду к бабушке на блинчики. Она готовит их лучше всех!
— А кто для тебя является лучшим примером?
Максим: Мои родители. Я считаю, что у меня самые лучшие родители, я никогда в жизни ни в чем не нуждался. У нас с сестрой было счастливое детство.
— Марат Рафкатович, у вас есть дочь Марина. Не думали тоже привить любовь к хоккею, ведь есть женские профессиональные команды?
Марат: Дочка занимается танцами, спортивными и бальными, а я этому рад. Хватит в семье отца и сына хоккеистов. Когда рос Макс, у меня была карьера в самом разгаре, а когда родилась дочь, я уже заканчивал карьеру игрока и больше был дома. Большая заслуга в воспитании детей принадлежит моей супруге Алёне. Мы гордимся, что у нас есть такая мама!
— Сейчас вы тренер «Белых Медведей» в тандеме Алексеем Заварухиным, Константином Пановым и Георгием Гелашвили. Последние двое сами недавно играли в хоккей. Каково работать в таком составе? С «молодыми и горячими», так сказать.
Марат: Тренерский штаб у нас хороший. А Константин и Георгий действительно еще недавно сами играли в хоккей на высоком уровне. Соответственно, у них много знаний и опыта, который они передают ребятам. Мы с Алексеем уже не один год работаем тренерами, а ребята свой первый сезон на тренерском мостике еще «играют в хоккей». У них еще кипят эмоции, через себя пропускают каждый момент, но это опыт. В следующем сезоне они будут по-другому смотреть на всё — это 100%.
— Вы сами завершили хоккейную карьеру в 41 год. Трудно было решиться снять коньки и встать на тренерский мостик?
Марат: Просто повезло, что как только я закончил карьеру, мне предложили должность тренера. Тогда я играл в Казахстане в команде «Арлан» (Кокшетау), я был помощником главного тренера. И мне самому в свой первый год хотелось выбежать на лед и сделать «как надо».
— Через какое время вы поняли, что «успокоились»?
Марат: Наверное, мне хватило двух лет, чтобы всё понять и осознать.
— До этой должности вы работали тренером команды ВХЛ («Ермак»). Ощутима ли разница при переходе из ВХЛ в МХЛ и наоборот?
Марат: Интересно работать и с теми, и с другими, но с мастерами работать проще. Там хоккеисты более качественно воспринимают, что от них требуется. А в МХЛ в силу возраста кипят эмоции, нужно к каждому хоккеисту найти ключик, это сложнее и интересней. В целом, в молодежном хоккее для меня этот сезон был первым. И я сначала удивлялся, как мы можем один матч играть с одним счетом, а во втором резко сыграть абсолютно по-другому. Такие «качели» свойственны молодежному хоккею.
— Когда вы работали тренером «Ермака», удалось сыграть против команды сына?
Марат: К сожалению, нет. К тому времени меня уже не было в команде. А если честно, я ждал этого момента, было бы интересно.
— Часто ли смотрите игры Максима?
Марат: Стараюсь всегда! Даже если я где-то в поездке, не упускаю возможности. Если нахожусь дома, то мы всей семьей смотрим игры Максима.
— «Пихаете» сыну?
Марат: Конечно. Когда мы после игр созваниваемся, я ему говорю о каких-то моментах, но он находится на поле и действует сам.
Максим: Если честно, я в детстве не очень любил, когда папа приходил на мои игры. Потому что обычно после таких игр меня ждала отборная критика и долгие семейные разговоры дома (смеется). Сейчас я уже спокоен. Да и папа уже понимает, что у меня есть тренеры, которые могут «напихать», если нужно. Теперь он больше подсказывает и советует.
— Марат Рафкатович, Максим сам просит совета?
Марат: Это бывает редко, он у нас давно парень самостоятельный.
— Возвращаясь к теме семьи, какие важные человеческие качества вы постарались вложить в детей?
Марат: Целеустремленность, работоспособность, честность и порядочность. Наверное, ничего нового не скажу. А все остальное хорошее дети берут от мамы, в нашей семье многое в воспитании детей легло на ее плечи.
Максим: Насчет целеустремленности полностью согласен! Правильное понимание жизни в меня вкладывали с детства. А я бы еще добавил наглость, но в каких-то определенных ситуациях.
— Максим, с сестрой у тебя какие взаимоотношения? Ты строгий старший брат?
Максим: У нас разница в возрасте 9 лет, а последние лет 6 я редко нахожусь дома. Но каждый раз, когда возвращаюсь, будто вижу другого человека, и понимаю, как быстро растет моя сестренка. Ей сейчас 15 лет, переходный возраст, любит самостоятельность, но я строгий брат, люблю иногда ее контролировать. Заставляю учиться, изучать английский язык, например.
— Можешь вспомнить какой-нибудь курьезный случай в вашей семье?
Максим: Если не ходить далеко, то сразу вспомнился один: пару лет назад мне подарили на день рождения сертификат на прыжок с парашютом. Две недели я очень сомневался попробовать или нет, все-таки одному как-то было страшно. Тут папа решил меня поддержать. Мы поехали вместе на аэродром в челябинской области. Нас проинструктировали, экипировали, и мы поднялись на самолете в воздух. Когда достигли высоты вроде бы 2500 метров, нужно было решить, кто пойдёт первым. Отец сказал, что я должен прыгнуть первым. Я так и сделал, но потом не увидел отца вслед за мной. В итоге, когда мы встретились на земле, на мой вопрос, почему он не прыгнул, был простой ответ: «С самого начала прыжок в мои планы не входил. Я обещал тебя поддержать, вот и поддержал» (смеется)!
— Прошедший сезон ты начинал в «Югре», потом перешел в «Металлург». Получается, что после МХЛ эти две команды первые в твоей карьере в ВХЛ. Можешь оценить свои сезоны во взрослом хоккее?
Максим: Прошлый сезон я считаю хорошим для себя, я познакомился с лигой обрел некое понимание игры на этом уровне. Второй сезон получился скомканным: то обмен, то травмы. Сейчас я готовлюсь к новому сезону и буду в отличной форме. Конечно, после МХЛ я ощутил разницу. Например, немного поменялся быт, все-таки в ВХЛ многие хоккеисты семейные. Если честно, я считаю, что мне повезло с коллективами. Как в прошедшем сезоне был отличный коллектив в «Югре», так и в этом в «Металлурге». Ребята постарше общались с нами наравне благодаря хорошей атмосфере в коллективе. Может быть, из-за этого я и не заметил перехода во «взрослую раздевалку». Конечно, в ВХЛ люди играют с другими требованиями и за другие деньги.
— В какие моменты ты испытывал невероятную гордость за папу?
Максим: Вроде бы это был 2006 год, когда команда отца выиграла Высшую лигу, и «Трактор» вышел в Суперлигу. Я помню, тогда ездил по городу и на баннерах видел фотографии хоккеистов с кубком, и на них был мой папа. В те моменты гордость была неимоверная.
— Марат Рафкатович уже упоминал, что играл до 41 года. Максим, ты бы хотел такую же долгую карьеру?
Максим: Папе повезло со здоровьем. Я думаю, до этого возраста играть тяжело. Если честно, хотелось бы завершить карьеру раньше, где-то лет в 36. Нужно готовить почву уже сейчас, чтобы потом понимать, что делать, когда закончу играть. Как известно, век хоккеиста недолог.
— Чем занимаетесь во время карантина?
Марат: Так как все мы сейчас на самоизоляции, то стараемся выбираться на дачу. Там мы можем и побегать, и на велосипеде поездить. Но дети занимаются даже вне дачи, а я уже ленюсь и просто их контролирую (смеется).
Максим: Я стараюсь саморазвиваться. Изучаю английский язык, прошел курс «Эмоционального интеллекта». Осталось получить сертификат, что курс пройден. Если честно, мне это даже понравилось. Было интересно узнать что-то новое. В сезоне на это не хватало времени. На даче делаем садовые дела. На тренировки тоже хватает времени, но это какие-то простые упражнения, которые идут на поддержание формы.
Пресс-служба ВХЛ.
