Анатолий Тимофеев: Тафгаев в СССР не было, только неуступчивые игроки
Анатолий Тимофеев – защитник, мастер спорта СССР. За «Трактор» провел 10 сезонов (1979/80 – 1988/89), сыграв 429 игр и набрав в них 100 (42+58) очков. Также выступал за чебаркульскую «Звезду», свердловский СКА, челябинский «Металлург» и за ряд команд Финляндии. В качестве тренера работал с «Трактором» (1991/92, 1996/97 – 1997/98, 2002/03 – тренер, 1999/00-2000/01, 2003/04-2004/05 – главный тренер), «Трактором-2», «Таганаем» из Златоуста, челябинской «Надеждой», тюменским «Газовиком» и «Мечелом» (позже – «Челмет»). В СДЮСШОР «Трактор» занимался игроками 1995, 1999 и 2001 г.р.
Как воспитать защитника
Вы продолжаете работать в школе «Трактор»?
Да, с защитниками. Буду отдельно заниматься с игроками обороны каждого года рождения. Думаю, самых маленьких брать не буду, только тех, кто выступает уже на первенстве России. Правильный откат, переворот с лицом вперед на спину и наоборот, силовая борьба, игра на пятачке, начало атаки через крайнего, центрального или партнера – таким моментам будем уделять внимание. Раньше не хватало льда, а когда у школы «Трактор» появилась вторая площадка – теперь есть возможность дополнительно заниматься с защитниками.
В нашем хоккее главная проблема – это защитники? Много хороших нападающих и вратарей, а защитников – нет….
Да, защитников очень мало – судя даже по последнему чемпионату мира. Не хватает игроков чисто оборонительного плана – защитники у нас обычно проигрывают борьбу и пытаются помочь в атаке, а чисто свои функции не исполняют. Вроде бы катаются хорошо, а игра на местах, на пятаке, закрыть зону атаки – это получается плохо.
На чемпионате мира защитники были слабым звеном сборной?
Да. Если один в один все время проигрывать – уже что-то рушится. Каждый играет с каждым, а когда форвард из угла выходит, наш защитник там остается, поневоле центральный или второй защитник должны закрывать владеющего шайбой. Значит площадь центрального оказывается свободной. Игра на дальнем пятаке – то же самое. Ты не проигрывай, играй позиционно. Защитники пытаются идти в силовую борьбу, остаются в углу, а нападающий с шайбой идет к воротам.
Известный эксперт Сергей Гимаев говорит, что родители не хотят, чтобы их дети становились защитниками. Вы согласны?
Конечно, все хотят забивать. Но другое дело, как выбирает тренер. Наверное, тех, кто похуже катается или хуже клюшкой владеет, тот идет в защиту. А по идее игрок обороны должен вообще лучше кататься, чем нападающий! Тем более спиной вперед. Вот этому уделяется мало внимания в детском возрасте. Перевод в защиту должен быть поощрением, а не наказанием! Ребенку нужно понять, что он универсальный игрок – отоборонялся, отобрал шайбу, запустил в атаку нападающих, поддержал, от синей линии бросил и забил гол. А наши как иногда делают – зону закрывают и подключение, а на подстраховке никого нет, неточная передача – «2 в 1» или «3 в 1».
Тот же Гимаев утверждает, что не должно быть специализации до 11 лет. Вы как думаете?
Вот Женька Медведев – он же нападающим был. Его поставили в оборону потому, что просто защитников не хватало. А насчет отсутствия специализации до 11 лет – сложный вопрос. Я в Финляндии работал, там в команде играют девочки вместе с мальчишками, но у них нет серьезных требований, там толкаться нельзя. У нас же с раннего возраста требуют результат: «Почему ты не выиграл???». Как в команде мастеров, – работа, нагрузки! А хоккей надо давать как игру, как удовольствие. Если ребенок с пяти лет начинает, ему уже надоедает к 16 годам! Не хочет, а родители его тащат. У мальчика появляется отвращение к хоккею, он «наелся». К сожалению, таких случаев много.
А что делать, не требовать результат?
Ему надо показывать, что это игра, что это здорово, чтобы ребенок заинтересовался. А не как обычно: «Ты должен!». Родители видят его уже в НХЛ получающим большие деньги. Раньше ребята во дворах бегали, заинтересованность была – ни папа, ни мама не заставляли.
Наш легендарный тренер Виктор Перегудов говорит, что главная беда нашего хоккея – родители…
Конечно. Сейчас форма очень дорогая. Отсеиваются ребята – талантливые, но просто у родителей нет денег на экипировку. А другие купят клюшку за 14 тысяч, форму за 100, а потом тренеру претензию предъявляют: «Я же ему такие коньки купил!». Но если у ребенка нет желания, ему и золотые коньки не помогут.
Хоккей стал элитным видом спорта?
Раньше был отбор, сейчас – набор. Тренеры на открытой площадке смотрели – дети поехали по кругу, спиной вперед, по восьмерочке. Если не подходил, говорили: «На следующий год приходи». А сейчас берут всех. Конечно, массовость нужна, но она должна быть во дворах и клубах мальчишек. А лучшие оттуда – пожалуйста, приходите. Это же школа олимпийского резерва.
Как вы думаете, как можно ситуацию в детском хоккее изменить к лучшему?
Я считаю, что очень многое зависит от родителей. Доверяйте тренерам! Тем более тем, кто сами играли, прошли через все это. Только не поставили ребенка в состав, начинаются звонки директору, в высшие инстанции. Я родителям говорю: «Я же не прихожу к вам на работу и не советую, что вам надо делать, если ничего в этом не понимаю». В 12-13 лет уезжают в Магнитку, в Ярославль, в Казань, мол, там лучше условия. Если мама с папой при деньгах, какая им разница? Надо, чтобы у тренера были развязаны руки. Я считаю, если он не дает результат, то должен уйти. Но не могут же родители снимать тренеров!
Геннадий Цыгуров недавно в интервью жаловался, что тренеры работают по книгам 80-х годов выпуска…
Да. Книги Пучкова, Никонова, Буре – это все. А раньше выпускали методички по катанию, владению клюшкой, как правильно делать разминку, как ставить нагрузку… Хоккей же не стоит на месте, канадцы вот взяли все лучшее у нас.
Самый яркий игрок, с которым вы работали, это Валерий Ничушкин. Сразу было видно, что ему суждено стать звездой?
Да, он с детства был лидером, играл за старших ребят 1994 г.р. Когда я начал тренировать «Челмет», тоже его подтянул. После Нового года он оказался в «Тракторе» и там не потерялся. Как в свое время Илья Зубов в 16 лет в «Тракторе» дебютировал – я думал, убьют его! Но а что делать? Видно было у них талант и огромнейшее желание.
Ничушкин способен стать одним из лучших игроков в мире?
У него все к этому есть. Надо только добавить в характере. Он был немного капризненький. Но в Америке он вырос, посмотрел, как все дается и оплачивается. Валера все из себя выжмет, у него есть мечта.
О «жестком хоккее» в СССР
Вас называют «самым жестким защитником в СССР», «первым тафгаем в СССР». Это правда?
Просто старался никому не уступать. Никому – ЦСКА с Харламовым, Петровым и Михайловым или «Спартаку» с Якушевым. А как иначе? Зачем тогда выходить на лед? Чтобы забить гол, им нужно было обыграть меня. А тафгаев в советское время не было, только неуступчивые игроки. Тот же Виталий Давыдов – небольшого ростика, но за счет катания и выбора позиции он никому не проигрывал. Борис Веригин из «Химика» – то же самое, попробуй его пройти, «покусает»! Нацеленных на драки не было.
Как можно было вывести нападающего из себя? Ткнуть клюшкой?
Обычно нападающие такие номера выкидывали. Во время борьбы на пятаке туда ткнет, сюда… Чтобы защитник ответил и получил две минуты. Помню, мне как-то один игрок, когда я отвернулся, ударил в скулу. Я получил травму и вынужден был играть в маске. Вся лига потом за ним бегала. А так честно было, знали, если исподтишка сделаешь, сторицей получишь в обратку. Как таковой грязи не было. Когда зацепил соперника, чтобы выручить команду и сорвать атаку, это оправдывалось. Но никак не подленькие номера.
Защитник может вывести нападающего из себя силовой борьбой – не даешь ничего сделать. Если «бахнул» игрока, он уже с оглядкой играть будет, станет смотреть, кому пас отдать. Я говорю молодым игрокам постоянно – ударьте (не клюшкой, по правилам) того, против кого вы играете. А в советское время защитников ничему этому не учили – судьба заставляла. Тарасов говорил: «Не проиграть. Хоть как, хоть зубами».
Против кого из нападающих было тяжелее всего играть?
Против тройки Макаров – Ларионов – Крутов. У них все звено было в нападении – и Фетисов, и Касатонов. Они договаривались, друг друга страховали. «Рвали» соперника иногда, голова кружилась. У Балдериса был очень сильный старт: вроде потихоньку катится, а потом как даст! В каждой команде были свои лидеры.
Рассказывают, что «Трактор» водили по заводам – показать, как простые люди живут?
Нет, для общения. Я сам перед армией работал на ЧТЗ, как и два моих брата, мать и отец. Мы здесь выросли, играли за заводские цеха, поэтому нас все знали. «Вы не играете, квартиры получаете!», – были недовольные. Если мы не показывали хорошую игру, работяги начинали прямо в глаза все высказывать. И были правы, можно было сравнить, как тяжело им в литейке работать! Была ответственность перед районом, городам. А когда выигрывали, они лучше работали в несколько раз, нормы перевыполняли.
Еще приходилось слышать о «сатирическом листке», который делали игроки «Трактора». Такое было?
Да, это была идея Цыгурова. Но это была не газета, а устный доклад. Примерно два раза в неделю, обычно на сборах, особенно предсезонных. Рассказывали какую-то политическую информацию, что в стране делается, что в мире. Должны были подготовиться, пересказать новости своими словами. Цыгуров проверял, чтобы не читали с листочка. Кто-то и стихи мог сочинить – четыре строчки. Если кто нарушил дисциплину, таким образом старались пожурить. Но никто никогда не обижался, это же было, как сейчас говорят, «по приколу».
Давно ходит легенда, что Олег Знарок «перебил ветеранов» «Трактора». Я как-то спрашивала Николая Суханова, он говорит: «Кто Толю Тимофеева сможет перебить-то?».
Олег – нормальный парень, таких моментов точно не было. В команде хорошо к нему относились. Уже тогда были видны лидерские качества Олега, игрок был неуступчивый, по-спортивному наглый. Очень не любил, когда его бьют, всегда «огрызался». А то, что он стал тренером, не удивляет. Такими тренеры и должны быть – им необходимо все пропустить через себя.
В США и в Финляндии
В 1978-79 годах «Трактор» ездил в Америку. Какие у вас воспоминания остались?
Другая страна, другой мир. Первые две-три игры были очень тяжелые. Но потом приноровились и в итоге выиграли 10 матчей из 12. Жесткая игра. Отдал передачу, вижу двое на меня бегут – не понимаю, что они хотят, шайба же в другом месте. И как дали мне – у меня шлем раскололся.
Обычно говорят, что АХЛ – лига дуболомов. Было такое впечатление?
Да, борьба, борьба и борьба. Техники никакой не было. Вбрасывают шайбу в зону и долбят. Выходят на лед здоровые и бородатые, а мы… Коньки у нас еще были с железными колпачками, а у них уже пластмассовые, мы таких не видели никогда.
Не посмеивались?
Да как не посмеивались? У Лехи Герасимова нагрудник вратарский из брезента, как фуфайка, прошитый конским волосом. Американец подбежал, кричит: «О! Сморите!». Для них это было дико. Просили, чтобы мы отдали этот интересный экземпляр в музей.
Общение какое-то было?
Почти не было. Ведь с нами кагэбэшник ездил. Он все время тут как тут: «Все, поехали, поехали!». В последний раз мы с «Трактором» ездили в Америку в 2002-м году играть уже с фарм-клубами фарм-клубов. Там уже был совместный ужин и общение с болельщиками. После матча болельщики подходят, спрашивают, что и как – это у них правило, не хочется, но нельзя отказываться.
Не было желания остаться в Америке?
Нет. Мне и в Финляндии предлагали остаться – как раз был 1991 год. Но я в другой стране себя почему-то не представляю.
Говорят, команду тогда пригласил к себе какой-то миллионер.
Нет, просто мы немного поговорили. Играли на курорте в Колорадо, а он был там главным. Я с ним тогда минуты на две-три задержался, через переводчика спрашивает: «Как вы там живете? Плохо, наверное?». Я отвечаю: «Нет, нормально». Такие вопросы были. Еще подходила женщина, которая попала в американскую зону во время войны и с тех пор живет в США, спрашивала – не из Смоленска ли я, искала своих родственников.
Финляндию, где вы играли в конце карьеры, как вспоминаете?
Конечно, в 1989 году, когда у нас началась вся эта неразбериха, приехали туда как в другой мир. Только что «Совинтерспорт» давал только 15% от контракта, потом уже 30 и 50. Страна маленькая, поэтому все друг за друга, большие патриоты. Как праздник – все с флагами, кто вешает на балкон, кто на флагшток. У меня появились там хорошие знакомые, родом из Выборга. К русским относятся по-разному. Там тоже разные люди – есть хорошие, есть недовольные, завистливые. Но, в общем, финны – улыбчивые. Но почему не улыбаться, если у них все в порядке? Русских там сразу было видно. У меня дом был напротив музея Сибелиуса, наших соотечественников можно было узнать по одежде – серой и черной, как будто в шинелях. Но сейчас, конечно, все изменилось.
Воспоминания о Валерии Белоусове
Недавно ушел из жизни Валерий Константинович Белоусов, с которым вы играли и работали вместе. Каким он останется в вашей памяти?
С ним было приятно играть, всегда помогал и подсказывал, мог и потребовать. Игру понимал на два-три хода вперед, у него был свой фирменный финт. Как тренер – спокойный и рассудительный. Спасибо ему и Марку Винницкому, что после Финляндии пригласили меня работать. Жалко, что он рано ушел от нас, еще бы мог потрудиться в хоккее. В том году я был с командой в Курганово, подходил представитель «Автомобилиста»: «А как Константиныч? Что планирует?». Белоусов был бы востребован, обязательно бы нашел работу.
Говорят, что Белоусов никогда не повышал голос на игроков. Это правда?
Он говорил, что нет толку орать – себя распыляешь и команду нервируешь. Игроки, даже если кричат не на них, могут начать дергаться. По возможности пытался работать индивидуально, старался не заставить, а убедить.
В жизни он тоже был спокойным и рассудительным?
Да, но мог и посмеяться, повеселиться. Очень любил рыбалку. На базе на Смолино, там постоянно ловили рыбу, у него была комната с удочками. Я люблю просто постоять, на воду посмотреть, а он профессионально к этому подходил, умел рыбачить и ловил всегда много.
