Профессор последнего рубежа
В 1959-м вратарь «Трактора» Юрий Никонов вошел в число 33-х лучших хоккеистов СССР в компании с легендарным вратарём ЦСКА Николаем Пучковым, армейцем из Ленинграда Станиславом Литовко и московским динамовцем Борисом Зайцевым. Это был его третий сезон в главной команде города, но дебютировал в большом хоккее Юрий гораздо раньше – в 1955-м году в возрасте 17-ти лет. Этот возрастной рекорд в элите советского хоккея Владислав Третьяк побил только лишь спустя полтора десятилетия.
Вот что о своем дебюте вспоминает сам герой рассказа:
- В январе 1955-го меня брали в поездку в Москву, где я играл против ЦСКА, «Динамо» и «Крыльев Советов». Более полувека прошло, а помню, как мне Всеволод Бобров забил гол. Так было стыдно! У него ручищи длинные, шаг широкий... Я на перехват бросился, думал, что успею накрыть шайбу. А Бобров опередил меня, руками убрал ее под себя. Сам я на животе катился к синей линии, а форвард поражал уже пустые ворота... Я даже поехал заменяться, а тренер и хоккеисты успокаивали: «Ты пацан в первый раз вышел, а он и над асами издевается, забивает».
Никонов, как и многие его современники, начинал в футболе - молодой мальчуган по прозвищу «Кошка» с успехом защищал ворота челябинского «Авангарда», дойдя со своим клубом до финала юношеского чемпионата РСФСР по футболу. Перед решающим поединком тренер напутствовал подопечного: «Сыграй надежно и без ошибок. Сегодня на тебя пришли посмотреть из куйбышевских «Крыльев Советов». Наставник оказался незадачливым психологом: парень попросту перегорел.
С приходом зимы всю свою любовь ребятня отдавала
хоккею. Юра не очень хорошо держался на коньках, однако перед искушением занять
привычное место в воротах не устоял. И первый же бросок в створ обернулся
курьезом - шайба угодила в бровь. Дальше - больница и бессонная ночь. Но уже на
следующее утро парень появился на льду, а тренер изрек: «Он непременно будет
играть».
Период в «Буревестнике»
В 1955-м пятерых молодых хоккеистов и Виктора
Столярова откомандировали в челябинский «Буревестник» на укрепление команды,
представлявшей институт механизации и электрификации сельского хозяйства. И
студенты стали чемпионами РСФСР, выиграв турнир во второй группе! Отыграли год
в высшем эшелоне. История перехода Никонова в «Буревестник» не совсем обычная.
В 1955-м году дело шло к призыву в армию, его уговаривали перейти в ЦСКА. Но в
«Тракторе» тогда играли патриоты команды и города. Из Москвы даже
откомандировали капитана, чтобы препроводить «призывника» в расположение
армейцев. У Юры работала тетка в военкомате, и о визите московского гостя он знал
заранее, о чем и сообщил Сергею Захватову. Какое-то время его скрывали в
пионерлагере на Смолино. Выход был один – надо было поступать в институт.
Столичный капитан это понимал и приходил не только на тренировки «Трактора», но
и в пединститут - на каждый вступительный экзамен. Тогда челябинцы сделали финт
- Никонов поступил в ЧИМЭСХ. Когда Юра пришел на тренировку с выпиской о зачислении,
офицеру «поплохело»: не выполнил приказ. Год Никонов проучился в
сельхозинституте, а потом перевелся в педагогический.
В списке лучших
В 1958-м молодых игроков из «Буревестника» стали возвращать в «Трактор». Николай Кокшаров поехал учиться в Омск, и Никонов стал основным вратарём.
После удачного дебютного сезона Никонову стали
поступать предложения из Москвы. Наиболее интересными показались условия,
предлагаемые московскими «Крыльями Советов». Юрий даже квартиру в Сетуни успел
посмотреть. Однако чувство долга и патриотизма и тогда сыграло решающую роль.
Дважды Никонова вызывали на сборы лучших вратарей страны - существовала такая
школа, в которой занятия проводили Борис Запрягаев, Григорий Мкртчян и Николай Пучков.
Юрий, к слову, жил в одном номере с легендарным Виктором Коноваленко.
Гранит науки
В 1961-м Никонов успешно закончил пединститут. Жизнь у хоккеиста кочевая: сборы, тренировки, игры, постоянные разъезды, иногда от хоккея просто начинало «тошнить». Потому в команде его часто спрашивали: «Тебя еще не выгнали из ВУЗа?», а он ведь уже как два года диплом получил.
Юрий Никонов вспоминает:
Не хочу сказать, что я такой умный, а молодое поколение - наоборот. И не буду ни на кого ссылаться, остановлюсь лишь на собственном примере. В длительных поездках лучшим другом мне становился учебник: кто-то в карты рубится, а я читаю. Возвращаемся - бегу в институт. Не скажу, что был круглым отличником, но учился нормально. Особенно ударялся в учебу, после того, как в Сокольниках появился первый искусственный лед. Ехали сразу месяца на три, полтора из которых занимали сборы, а оставшаяся часть приходилась на игры чемпионата. Лед давали в 10-11 часов вечера. Жили в Лужниках. До Сокольников - час езды (в ночное время) через всю Москву. А в 6 утра - следующая тренировка. Возвращаться в гостиницу не имело смысла. Брали с собой бутерброды, бабка-сторож нам чаек заваривала. Раскладывали свои мешки с влажной и потной формой и ложились спать. Наутро, потренировавшись, все летели прямиком в гостиницу досыпать, а я - в «Ленинку» грызть гранит науки. До вечерней тренировки находился там, штудируя литературу. Форму ребята подвозили уже на каток. И вот в таком режиме - пять лет.
В «Тракторе» он был единственным с высшим образованием, да еще Коля Захаров
окончил техникум. Но «полуграмотной» была не только команда «Трактор». И
поэтому в 1963-м году управление хоккея ввело образовательный ценз: спортсмену
требовалось окончить семилетку - иначе его не заявляли на чемпионат. В команде
для тех, кто имел лишь 4-5 классов, сделали в прямом смысле «ликбез». Хоккеисты три месяца усиленно учились и получили
свидетельства о семилетнем образовании. Ректор ЧГПИ Евгений Тяжельников был большим любителем хоккея, знал Никонова и подвиг
его на дальнейшую учебу. Так в 1962-м году Юрий начал работать над диссертацией
о биотоках клетки.
Победа над ЦСКА
Матч этот состоялся в 1964-м году, как раз после Олимпиады в австрийском Инсбруке, триумфально завершившейся для хоккеистов Советского Союза. Тогда около дюжины «сборников» представляли армейский клуб. На нашем стадионе собралось тысяч десять зрителей. Арены-то были открытыми, народ занимал места часа за три до начала матча. А потом еще столько же наблюдал за игрой. И это, заметьте, при тридцати градусах мороза. Так вот, обыграли мы их 5:4. Что тут началось! Толпа не расходилась. Милиция команду сразу предупредила: «Не высовывайтесь, а то порвут на сувениры». Короче, ждали они часа два, но и это не помогло. Стали просачиваться по одному. Как только увидели Никонова, подхватили и три километра до самого дома несли на руках.
Доспехи вратаря
Юрий Никонов часто сам усовершенствовал свою хоккейную амуницию.
Модернизацию он начал с ловушки. В то время они были мелкие, шайба выскакивала, отлетала. Перво-наперво удлинил «язык» в области большого пальца. Ребята смеялись: «Ну ты впрямь, как с авоськой!» Ограничений тогда не было, хоть с сачком выходи. Потом настал черед «блина». Тогда они «худенькие» были, и шайбе его пробить труда не составляло. Добавил дюралюминиевую пластину, плюс железную - для тренировочного. Правая рука у вратаря должна быть взрывная, поэтому к «спецблину» приготовил и «спецклюшку», полностью обитую тем же дюралюминием. Зато потом порхал, как бабочка. Обувь - отдельная история. В пятидесятые она была как «конькобежная промокашка». Щитки обрезаны, ботинок открыт - чем ни мишень для соперника? Идею защиты ног Никонов подсмотрел у канадцев, они обшивали коньки толстой кожей. Однако этого оказалось мало. На выручку пришли друзья, работавшие на протезном заводе. Никонов набросал эскиз, а они отчеканили дюралюминиевую подкладку по форме ботинка, подложив под нее тонкий слой губчатой резины. Такого точно ни у кого не было. А вот следующие изобретения в буквальном смысле спасли ему жизнь. В одной из игр против московского ЦСКА после мощнейшего щелчка Анатолия Фирсова шлем Никонова раскололся. Не будь маски, последствия были бы очень печальными.
До 1962-го года разрешалось играть без маски, многие нападающие еще в пятидесятые
почти не «отрывали» шайбу ото льда – ни инвентарь, ни мастерство исполнителей
этого не позволяло. Когда наличие маски стало обязательным, Юрий, как и многие
вратари призадумался. Тогда только-только начали появляться облегающие,
сделанные из стекловолокна, так называемые «маски Планта». Однако слепо
копировать не хотелось, и тут ему на выручку пришел, не поверите - американский футбол. Никонов попытался
сделать что-то похожее: каркас сконструировал из нержавеющей стали, прикрепив
параллельно несколько прутьев. Правда, она оказалась тяжелой и в итоге
«нержавейку» он заменил дюралюминием, для амортизации подклеив поролон. Так
Юрий оказался основателем «мира в крупную клетку». Хотя спустя двадцать лет он
только узнал, что подобное пытался сделать некий японский голкипер.
Дорога в Минск
В сезоне 1964/1965 «Трактор» вылетел из первой группы класса «А». В начале сезона старший тренер Виктор Столяров заболел, его даже оставили в Перми, где Виктора Ивановича спасли врачи. Он долго там лежал, потом наставника перевели в Челябинск. Никонова вызвали в Обком партии: «Давай, принимай команду»! А ему лишь 27 лет - самый расцвет для вратаря. И как без голкипера?!
В итоге все же 2-3 месяца Юрий был играющим тренером. Исполняющим обязанности. Организовывал тренировочный процесс, а занятия вел во вратарской форме. Потом он посоветовал назначить вместо себя нападающего Владислава Смирнова. Он тоже отказывался... А когда возглавил команду, стал убирать из нее тех, кто его знал хорошо. Никонов попал в число этих 6-7 человек. Когда хватились - команды-то нет... У Никонова же было много вариантов, но с Борей Ржанниковым и Стасом Малкиным они переехали в Минск. Отыграли там еще 8 лет.
Увы, в Минске заинтересованности в теме диссертационной работы Никонова не оказалось. В итоге он научную работу на какое-то время забросил. Восемь сезонов провел в составе минского «Торпедо». Закончил играть в 1973-м году. Приходилось Никонову играть против родной команды во второй группе и не единожды обыгрывать.
После завершения карьеры он около года руководил мальчишками, занимающимися хоккеем на базе моторного завода. Однажды к ним приехали компаньоны из Барнаула и поинтересовались наличием хороших специалистов. Порекомендовали Юрия Владимировича. Приехал он на полную разруху. Никому до хоккея и дела не было, игрокам далеко за тридцать, нарушение режима – было не случаем, а нормой. Но одно хорошо: он вновь занялся наукой, теперь уже спортивной. Совершенствовал методику тренировок. На одном листе миллиметровки формата А1 расписывал каждое занятие. Вычерчивал физиологическую кривую по пульсу, по направленности. В итоге получилось листов пятьдесят таких. По возвращении домой захватил их с собой. Потом, конечно, игроки «Мотора» обрушили шквал критики в адрес Никонова, назвав его «теоретиком».
В 1975-м Никонов вернулся в футбол. В Минск приехал Евгений Иванович Горянский.
Ему был нужен научный работник, но в то же время игровик. Никонов только
начинал работу по этому направлению, и вдруг такая ответственность. Однако
согласился, став тренером по научно-методической работе в минском «Динамо». Но
работа в футболе оказалась непродолжительной. В 1976-м году по приглашению
Петра Мироновича Машерова в Минск приехал генерал-лейтенант КГБ Петр Степанович
Богданов, занявший должность председателя ЦС «Динамо». Машеров и говорит ему:
«Петр Степанович, посмотри: футбол у нас хороший, а хоккей никудышный. Нужно
срочно исправлять ситуацию. «Торпедо» развалилось, никто не берет команду.
Возьми их ты под свое бело-голубое знамя». Уговорил. Клуб передали в распоряжение
погранвойск. Потом такие же команды создали в Риге и Харькове. На должность
главного тренера пригласили Виталия Ивановича Стаина, он Никонова к себе и
перетянул. Хотя это стоило уйму сил. Когда казалось, что надежды нет, Никонов предпринял
последнюю попытку и посетил председателя Спорткомитета БССР Виктора Ильича
Ливенцева. Поначалу тот ничего не хотел слушать. И тут Юрий Владимирович
выпалил: «Я же из богатой семью в бедную прошусь. Тем более - родную». Видимо,
прислушался руководитель к этой просьбе, отпустил.
На
тот момент в распоряжении тренерского штаба имелось 6-7 игроков,
соответствовавших требованиям. Каток в парке Горького построили в 1976-м, и
воспитанников необходимо было ждать лет десять. Вот и пришлось ему колесить по
стране в поисках молодых дарований. Потихоньку удалось сбить костяк. Перед
руководством и тренерами поставили задачу за четыре года поднять команду из
подвала второго дивизиона, до уровня высшей лиги, и они справились. Годы,
проведенные в «Динамо», оказались весьма кстати и для научной работы. За это
время удалось построить программу на целый четырехлетний цикл. Спланировать и
реализовать, найти под нее игроков. Однако дебют в «высшем свете» получился
неудачным, «Динамо» вновь покинуло элиту. Уехал из Минска и Стаин. Никонов же
еще год проработал в роли начальника команды. Лишь на исходе 1988-го получил
то, к чему стремился целую жизнь. И опять свою роль сыграл случай. Судьба свела
его с доцентом кафедры легкой атлетики БГОИФК Виктором Григорьевичем Алабиным.
Работа Никонова фактически была уже готовой диссертацией. В 1988-м он защитился
и после долгих лет пришел к долгожданному званию кандидата педагогических наук.
Сразу пришлось менять работу и посвятить себя педагогической и научной
деятельности на кафедре футбола и хоккея Белорусского института физической
культуры. Но отношения с хоккеем Никонов не стал прерывать, работал с Сергеем Шабановым,
соприкоснулся с Андреем Мезиным. Его привез из Челябинска Юрий Перегудов,
которого заманили в Новополоцк. Никонов у него лет пять в летние месяцы
занимался с вратарями, в том числе два года - с Мезиным.
Хоккейная наука
Перейдя трудиться в БГОИФК, Никонов написал несколько методичек по хоккею, а затем и книги. На первую книгу «Игра и подготовка хоккейного вратаря» он получил очень хорошие отзывы. Например, от Дэйва Кинга и Николая Пучкова. Затем вышли «Подготовка квалифицированных хоккеистов» и две программы для хоккейных школ Белоруссии. Третьей книгой была «Подготовка юных хоккеистов». Вступление написал Виктор Тихонов, рецензировал Владимир Юрзинов-старший.
Юзик Никонов
Почему спросите Вы: «Юзик?». В начале 60-х в челябинском «Тракторе» выступали два Юрия, носивших такую фамилию: голкипер и форвард. Но в команде путаницы не было. Вратарь - это Юзик Никонов. По воспоминанию ветерана, на одной лестничной площадке с ним жил поляк, который именовал юного соседа на свой лад. Так его стали звать и друзья, и учителя, и даже родители! И, конечно, в команде.
Юрий Владимирович и сейчас работает в Белорусском
государственном университете физической культуры на должности профессора
кафедры футбола и хоккея.
С днем рождения, легенда!
Источники
Сергей Чернышев, Футбол Хоккей Южного Урала №23 (743) 2007 г. «Юрий Никонов – Настоящий профессор»
Николай Карпович, Прессбол, Минск, 27.01.2005, «Патриарх. Жизнь по Кеннеди»