Это незабываемое волшебство
Сборная России
Андрей, наша сборная недавно одержала две победы на чемпионате мира. Но, думаю, никто никогда не забудет победу сборной (именно сборной России) в 1993 году, когда Михайлов собрал в основном «необстрелянных» новичков. В то время «Трактор» блестяще играл в чемпионате страны. И сразу пятеро хоккеистов попали в сборную – вратарь Зуев, защитник Сапожников и нападающие Астраханцев, Варицкий и Карпов. Конечно, прошло много лет… Но все же, твои чувства, когда ты со сборной России попал на чемпионат мира?
Чувства, конечно, незабываемые. Можно и сейчас вспомнить определенные моменты того года. Весь чемпионат России прошел ровно, красиво. Играли действительно неплохо. И в сборную попали не сильнейшие игроки. Хоть они многие были «необстрелянные», все выделялись своими индивидуальными качествами. Очень приятно вспомнить, увидеть фотографии из прошлого.
Какие чувства ты испытал, когда ты узнал, что попал в состав сборной?
Прямо перед самой первой игрой определялся состав. Сидим мы в пресс-центре в Мюнхене. Там «отцепляли» уже последних. Объявить-то объявили… Я обалдел, когда услышал, что в составе! Потому что до последнего было неясно… Костя Астраханцев говорит Зуеву: «Зуеч, да ты-то чего? Ты точно в составе. Чего ты волнуешься?» А Зуев сидит: «Да я-то в составе. Я за вас беспокоюсь!» (смеется) Объявили перед самой игрой, и стали готовиться к играм.
А кто был твоим соперником за место в составе?
Одним из главным – Борис Миронов. Он на следующий год уехал в НХЛ. Это выбор тренера.
Чем тебе запомнился чемпионат мира?
90-е годы… За границу-то еще нечасто выезжали… Молод был – 22 не исполнилось (месяц еще оставался). С такими хоккеистами, как Быков, Хомутов сидел рядом в раздевалке. Остальные ребята («динамовцы») были нашими ровесниками. Интересная была команда (улыбается). Челяба, «Динамо» – все ребята знакомые. Весело было…
Особенно в полуфинале плей-офф чемпионата страны …
Да. Мы потом после чемпионата мира и это обсуждали: как нас «слили», как говорится, «по всем понятиям». А так – солнце, полные трибуны, чемпионат мира. Было такое чудесное состояние… Особенно, когда выигрывали, выигрывали и дошли до победы. Это что-то незабываемое, волшебное.
Как Михайлов вас настраивал?
Как-то незаметно было… Никакого прессинга не было совершенно! Думаю, все понимали, зачем приехали. Все было понятно. Даже лишних слов никаких не говорили. Не помню, чтобы были длительные собрания. Все спокойно. Был свободный график: захотел – гуляешь по городу, куда хочешь – туда ходишь. Спокойно готовились от игры к игре.
Быков был капитаном. Как он себя вел?
Мы его не видели даже (смеется). Собирались только на тренировках. Покушали – на тренировку. В свободное время никто друг за другом не ходил и не смотрел, кто и как проводил время.
В раздевалке Быков вам говорил что-нибудь?
«Давайте, ребята, спокойно сыграем». Никакого давления не было.
Первые шаги в хоккее
Быков начинал на ЧИМЭСХ. А ты где начинал?
На ЧТЗ. Я жил рядом со стадионом. Знаете, анекдот? «Бабушка, вы возле стадиона живете? «Да, да! Шайбу-шайбу!» Типа такого (смеется). Сначала жил на Потемкина (когда приходил записываться в хоккейную школу), а потом на Комарова.
А кто тебя записывал в школу?
Мама Любовь Федоровна привела. Рассказывала мне историю, что когда только пришли (тогда еще стадион ЧТЗ был открытым, все было из дерева), думали, к кому обратиться, и выходит Виктор Михайлович Перегудов. Она к нему подошла, спросила: «Можно мальчика записать?». Он осмотрел мою маму с ног до головы (а она в пединституте в Омске занималась баскетболом, ее даже приглашали в сборную РСФСР, но ее мама не отпустила – ехать в Москву далеко) и сказал: «Если у вас и папа такой же, то, я думаю, мы его обязательно запишем» (улыбается).
Помнишь свои первые занятия?
Да. Это вообще серьезная история. У нас было две группы. Одну вел Виктор Евгеньевич Соколов, другую – Валерий Филиппович Рякин. Я начал кататься во второй команде, а потом меня Рякин взял меня в свою, первую. Я не умел кататься спиной вперед. Так он на меня наорал таким матом, что я тут же снимаю коньки и спокойно, даже без слез, ухожу домой. Решил, что не пойду больше в хоккей. Только в четвертом или пятом классе опять записался в хоккей. Опять пришел к Рякину. Сам во дворе научился кататься спиной вперед (улыбается). Видимо, желание играть в хоккей все-таки перебороло. Пришлось вернуться. Думаю, не зря.
Ты сыграл много матчей. Какие эпизоды врезались в память навсегда?
Главный – это хоккейная школа «Трактор». Самый главный, и, наверное, даже единственный. Победы победами, но то, что дала школа «Трактор» мне как спортсмену, как человеку – уважение к людям.
А кто вас тогда тренировал?
Рякин до пятого класса, затем – Валерий Михайлович Пономарев.
Были успехи?
Да, мы рубились с Москвой. Два или три раза становились чемпионами. Помню, мы тогда с 1971 годом хорошо выигрывали… Я только тогда на сборы съездил и мне в 16 лет на обеих ногах вырезали мениск – про юношескую сборную страны можно было забыть.
А в национальную?
Еще в маске был, когда в 1989 году меня выдернули на две игры в Финляндию. Тогда тренером был Владимир Владимирович Юрзинов. Я играл в паре с Сергеем Зубовым. Наверное, это был сезон-1989/1990. Потом в сезоне-1992/1993 мы стали третьими. Выиграли приз «Известий» и два Кубка Германии. Это 1991-1992 гг.
Сборная России готовилась в Швеции, на «Глобен Арене». Я был там до последнего дня. Тихонов нас с Сергеем Гомоляко в последний день отправил домой.
Первые бронзовые медали с «Трактором»
Я помню, когда ты только пришел в «Трактор», то играл в паре с Олегом Давыдовым.
Да, с Олегом. Теперь уже Олегом Анатольевичем, главным тренером «Трактора-97» (в начале нынешнего сезона он работал тренером «Трактора» по защитникам – прим. автора). Многословием он не выделялся, но мог взглянуть так, что все становилось понятно, что не так. Мы с полуслова, с полувзгляда понимали друг друга.
Ты помнишь момент, когда в команду пришел Белоусов и резко начал «омолаживать» «Трактор»?
Да, прекрасно помню. Давыдова и Карпова уже подключили в команду мастеров – их взял Геннадий Федорович Цыгуров. Я играл дебютный сезон-1989/1990 за «Мечел» у Николая Михайловича Макарова. Владимир Васильевич Конарев (царство ему небесное!) тогда сказал: «Давай, Андрей, подписывай с нами контракт». Но тут Белоусов меня вызвал и сказал: «Андрей, давай-ка в «Трактор». Я говорю: «Я опять очередную предсезонку пройду, а вы меня не возьмете и все. Так что я с «Мечелом» буду заниматься». Он: «Точно возьмем. Будешь играть в этом году». Я сказал руководству «Мечелу» «спасибо» и подписал контракт с «Трактором». Первый мой контракт!
Что такого произошло, что команда два сезона подряд взяла «бронзу»?
В сезоне-1990/1991 была переходка, затем сыграли сезон-1991/1992. Пришли ребята1970 года рождения, не прошедшие еще школу высшей лиги, некоторые из армии. Мы уже два сезона играли вместе без изменений в составе, «притерлись» друг к другу. Обкатались, как говорится. Тогда много великих спортсменов уехало за границу, особенно в НХЛ. Лига немножко ослабла. Мы, видимо, добавили благодаря новому главному тренеру Валерию Константиновичу Белоусову. Он дал возможность проявить себя, можно сказать, «раскрыл» нас.
Андрей, а что есть такого в тренерском арсенале Белоусова, что его команды не остаются без медалей?
Возможно, он хороший психолог. Никакого давления, прессинга: «Сыграйте повеселее». То есть не напрягал, а давал шанс, возможность играть. Подсказывал, как играть. Можно сказать, по-отцовски. Где-то даже «прощал» наши, можно сказать, «шалости». Как он относился к хоккеистам, так и команда относилась к нему. Играла на него. За него бились все!
Андрей, когда играл с Гомоляко, трибуны скандировали: «Гомоляко!». У тебя не было зависти?
Да я, похоже, не знаю, что это за слово. Да ради Бога!
Команда была молодая, «летучая» (в том смысле, что по льду буквально летали). Кроме того, что Белоусов вас настраивал… Что способствовало тому, что получилась такая великолепная команда? В Челябинске такой не было…
Самое интересное, что тогда каждый молодой хоккеист был индивидуально сильным, талантливым. Нужно было только правильно тренировать игрока. 14 человек из Челябинска выступало за олимпийскую сборную в Канаде. Это о чем-то говорит?!
Выиграл олимпийское «Известие». «Тихоновское» выиграл, а «Михайловское» (в Москве 5 человек играли)…
В Москве выиграли с Михайловым, а в Питере заняли третье место.
А позднее тебя не приглашали в сборную?
В 1998 году приглашали. Когда мы чемпионами в Магнитке стали. Евролигу, чемпионами… Не помню уже… Сказали: «Андрей, ты на сборы». А я не поехал. Что-то у меня болело – я просто отказался. И все, больше после этого не приглашали.
Первые странствия
После сезона-1993/1994, когда команда два сезона провела на высоком уровне, ты уехал в АХЛ?
Да, в фарм-клуб «Бостон Брюинс». Сначала я приехал в тренировочный кэмп, где мне сказали: «Андрей, сезончик поиграй в АХЛ, а там мы будем стараться поднимать тебя». В Америке так всем говорят (смеется).
Мог остаться?
Да, но, видимо, не так был готов психологически к Америке, как надо. И я один уехал в чемпионат Италии. Хороший сезон провел… Прикольно в Италии (улыбается).
Говоришь по-итальянски или по-английски?
Как говорится, бокал пива – и ты уже говоришь без акцента. Шутка (смеется). Некоторые слова на английском выучил за полгода в Америке. В команде было еще четыре канадца и один американец. С ними общались по-английски и понимали друг друга. На итальянском не говорил, но уже тоже начал понимать язык.
В каком городе ты жил в Италии?
В Фассе – это горнолыжный курорт. Катался, хотя было запрещено. Замечательно (улыбается). Я в области, бывает, тоже езжу в Абзаково и в «Солнечную долину» в Миассе. После Италии поиграл сезон-1996/1997 в Германии. Команда не попала в плей-офф, и мы с агентом решили вернуться в Россию, чтобы доиграть концовку сезона.
У Белоусова?
Да, мы с Валерием Константиновичем связались по телефону. Он сказал: «Приезжай». Сыграл за них в плей-офф игр, наверное, 20. Мы неудачно сыграли: играли за 3-е место с Уфой и проиграли. По поводу продления контракта с Магниткой мне никто ничего официально говорил, и я решил вернуться в «Трактор».
К Сергею Михайловичу?
Да, к Григоркину. Мне всегда в Челябинске нравилось (улыбается). В плей-офф сыграл три игры за «Трактор». Тренерский штаб по обоюдному согласию меня, Варицкого и Зуева отправил в тольяттинскую «Ладу». В четвертьфинале проиграли «Динамо». Там была интересная история. Я выходил в Москве за «Ладу», мы играли в плей-офф. Выхожу на игру, ко мне подходит человек и сует мне визиточку. Вытащил ее из перчатки и прочитал: «Андрей, не подписывай контракт с «Ладой», давай поговорим о Казани». И я поехал в Казань к Юрию Ивановичу Моисееву. Подписал контракт на два года. Тогда в Казань съехались Давыдов, Паша Костичкин, Андрей Трефилов. Казань тогда начала тащить людей из-за границы. Очень тяжелые тренировки были, даже Женя Давыдов плакал. Бедный (смеется). И мы с капитаном команды Рафиком Якубовым обсудили тему, как мне покинуть этот клуб. Невыносимо… Не мой тренер, нам тяжело было вместе работать. Провели переговоры с Валерием Константиновичем Белоусовым. Он сказал: «Сам решай вопрос, чтобы тебя отпустили. Мы тебя возьмем». Я поговорил с Юрием Ивановичем, и он меня отпустил в Магнитогорск.
А Давыдов остался?
Женя Давыдов остался, но после этого года ему совсем расхотелось играть. Нервы, видимо, не восстановились.
Победитель Евролиги
В Евролиге играл за Магнитку?
Да. Видимо, физические функции Юрий Иванович Моисеев так поднял, что я килограммов на десять тогда похудел. Меня Геннадий Федорович увидел: «Андрей, что с тобой сделали?» Даже Цыгуров удивился (улыбается), насколько был нещадящий режим тренировок. Земляной получил травму в Магнитке, и Белоусов меня поставил в этот состав. Одну игру я сыграл, потом опять Земляной. А братья Корешковы подошли к Валерию Константиновичу и сказали: «Пусть Андрей Сапожников играет у нас». И после этого втянулся, стал играть в паре с Андреем Соколовым и тройкой – Гусманов, Саша и Женя Корешковы. Очень приятно было играть с этими ребятами. «Выносили» всех. Даже не потели. Все получалось.
Был момент в Москве с «Динамо», когда Марков из-за линии своих ворот просто выкинул шайбу в зону «Металлурга».
С «Динамо» столько всего связано! (смеется) Да. Я же был на льду. У них молодой Афиногенов забежал в нашу зону, бросил выше ворот, и шайба вылетела аж обратно в зону «Динамо»! Я на табло посмотрел: осталось 10 секунд. Смотрю, Марков-то замахивается в нашу сторону. Я уже подбегаю к своим воротам и думаю, что сейчас подкину вверх шайбочку и скидываю перчатки от радости. А она фью-ю-ють и залетает. У меня прямо ноги подкосились… Ноги сами по себе отказали. Я лежу, смотрю на болел: они орут, гуляют, празднуют…
1:1. Доиграли – перерыв.
Надо было видеть в этот момент Рашникова на трибуне…
Я не знаю. Белоусов зашел в раздевалку: «Ребят, ничего не остается делать». Все в шоке. Говорят, в Магнитогорске телевизоры летали – болельщики их выкидывали из окон.
Зря выкидывали…
Да, кто-то не досмотрел (смеется). Белоусов зашел в раздевалку и спокойненько так говорит: «Ребята, надо собраться. Ничего не потеряно. Что такого-то? Давайте будем играть дальше». Капитан Миша Бородулин (покойничек, болел сильно) спокойно так: «Давайте поможем вратарю». И удача, наконец, к нам повернулась лицом.
Завершение хоккейной карьеры
Наконец-то прошли московское «Динамо»?
Да-да-да. А там уже в чемпионате страны дошли до финала. Играли опять же с ними и вообще не напрягались, настолько была уверенность в своих силах. Видимо, мы их подавили… Они-то из кожи вон прямо лезли, а мы-то просто наслаждались – спокойненько их раскатали.
В 2000 году ты попал в «Северсталь»?
Разошлись с Магниткой. И уехал в Череповец, к Сергею Михайловичу Михалёву. Четыре года у него играл. Мы очень плодотворно поработали. Спасибо ему. В сезоне-2000/2001 впервые для «Северстали» завоевали «бронзу». Они уже были счастливы. Через сезон добрались даже до финала, завоевав серебряные медали.
После четвертого сезона в «Северстали» поехал в «Химик» Воскресенск, где у меня все сложилось неудачно. Во-первых, еще на предсезонке, в выставочных играх я получил две травмы ноги. Сначала одну ногу лечил месяц, потом вышел – снова упал на турнире в Германии. Пожалел пацана, не стал бить, а он подсел под меня – и как дал мне в колено! Порвал связку… Через месяц вышел после всего этого, и в Омске в первой же игре небольшое столкновение: я ударился о край бортика – разрыв плеча.
После трех травм распрощался с «Химиком». До Нового года я там долечился и вернулся домой, в Челябинск, походил с гипсом, снял, разработал. «Поиграешь за «Мечел»?» – «Почему нет?!» Сыграл полсезона за «Мечел» вместе с такими известными хоккеистами как Сережа Гомоляко, Саша и Женя Корешковы, Володя Антипин.
Кто тебя пригласил в Омск?
Приехал посмотреть игру детей на турнире в школе «Трактор». Подходит Марк Моисеевич Винницкий и говорит: «Андрей, вот тебе телефон. Набери». Я период досмотрел и позвонил. Это был телефон Белоусова в Омске. И Валерий Константинович мне сразу говорит: «Поиграть еще не хочешь? Травмы все залечил?» – Я отвечаю: «Все залечил. Не беспокоит ничего». – «Приезжай». Приехал, провел предсезонный турнир памяти Блинова, и после этого мы подписали контракт с «Авангардом».
А чем закончился плей-офф?
Плей-офф? Как обычно с Валерием Константиновичем, вышли в финал и играли с Казанью. Опять не выиграли, чуть-чуть не хватило.
Сколько у тебя всего медалей?
Не считал (улыбается). Две «бронзы» с «Трактором», «бронза» и «серебро» с «Северсталью», «золото» и «бронза» с магнитогорским «Металлургом», «серебро» за «Авангард», два чемпионства в Евролиге с Магниткой.
А когда получал «золотой шлем»?
Ой, я же туда даже не ездил, это не афишировалось. Думал, может, прикололись. Или на самом деле? С Сергеем Тертышным нас вроде выбрали, да? (смеется) Но шлем никто не дарил.
Я опять уехал в Германию – в Дуйсбург – по семейным обстоятельствам – были проблемы со здоровьем у дочери.
Чтобы зря там не сидеть… Экс-челябинец Леня (Лео) Штефан играл за национальную сборную Германии (бывший капитан этой сборной). Мы с ним увиделись – он все организовал. Я еще в сезоне-1990/1991 в составе сборной России на Кубке Германии играл против него. В Германии были такие «качели»… Мне было не до хоккея. Дочь Александру вылечил (тогда ей было восемь лет). Кстати, старшей дочери Дарье 18 лет.
Затем мы созвонились с Сергеем Гомоляко, который был вторым тренером в Чехове. Главный тренер Майк Крушельницки после нескольких тренировок взял меня. Я до конца сезона доиграл за «Витязь», и на этом закончил карьеру хоккеиста.
На твой взгляд, что тебе дал хоккей?
(после паузы) (вздыхает) Ну что мне дал хоккей? Дал имя, наверное. Известность какую-никакую. Материально успел немного обеспечить себя и свою семью.
Тренерская стезя
Полгода сидел без дела. Затем пошел учиться в Высшую школу тренеров в Челябинске с Вадимом Гловацким, Станиславом Шадриным, Вячеславом Угрюмовым, Андреем Зуевым. Пока мы учились, у меня появилось желание стать тренером. Я проработал почти полтора года (с февраля 2008 по июль 2009) с ребятами в школе «Трактор» 1993 года рождения, помогая Вячеславу Угрюмову.
Понравилось работать с детьми?
Да, интересно (улыбается). Хорошие ребята. Из Шалунова должен вырасти хороший хоккеист, если будет заниматься. Из защитников Никита Нестеров тоже перспективный. Все будет зависеть от их отношения к тренировкам, если не будут, как говорится, размениваться по пустякам. Есть и другие ребята, надеюсь, они добавят.
Но уезжаю в Подмосковье, первым делом из-за экологии. Младшую дочь надо вывозить – врачи мне сказали. Старшая Дарья уже улетела в Москву – поступать в институт. Если получится, то буду работать тренером. Диплом ВШТ есть: разрешение на работу тренером.
После работы детским тренером «Трактора-93», поработал в системе московского ХК «Спартак». А в конце 2010 года вернулся в родной «Трактор» и возглавил команду МХЛ «Белые медведи».
Первый матч в роли наставника челябинских «Белых медведей» Сапожников выиграл у лидера «Запада» – московской «Красной Армии» (4:1).
Андрей, наша сборная недавно одержала две победы на чемпионате мира. Но, думаю, никто никогда не забудет победу сборной (именно сборной России) в 1993 году, когда Михайлов собрал в основном «необстрелянных» новичков. В то время «Трактор» блестяще играл в чемпионате страны. И сразу пятеро хоккеистов попали в сборную – вратарь Зуев, защитник Сапожников и нападающие Астраханцев, Варицкий и Карпов. Конечно, прошло много лет… Но все же, твои чувства, когда ты со сборной России попал на чемпионат мира?
Чувства, конечно, незабываемые. Можно и сейчас вспомнить определенные моменты того года. Весь чемпионат России прошел ровно, красиво. Играли действительно неплохо. И в сборную попали не сильнейшие игроки. Хоть они многие были «необстрелянные», все выделялись своими индивидуальными качествами. Очень приятно вспомнить, увидеть фотографии из прошлого.
Какие чувства ты испытал, когда ты узнал, что попал в состав сборной?
Прямо перед самой первой игрой определялся состав. Сидим мы в пресс-центре в Мюнхене. Там «отцепляли» уже последних. Объявить-то объявили… Я обалдел, когда услышал, что в составе! Потому что до последнего было неясно… Костя Астраханцев говорит Зуеву: «Зуеч, да ты-то чего? Ты точно в составе. Чего ты волнуешься?» А Зуев сидит: «Да я-то в составе. Я за вас беспокоюсь!» (смеется) Объявили перед самой игрой, и стали готовиться к играм.
А кто был твоим соперником за место в составе?
Одним из главным – Борис Миронов. Он на следующий год уехал в НХЛ. Это выбор тренера.
Чем тебе запомнился чемпионат мира?
90-е годы… За границу-то еще нечасто выезжали… Молод был – 22 не исполнилось (месяц еще оставался). С такими хоккеистами, как Быков, Хомутов сидел рядом в раздевалке. Остальные ребята («динамовцы») были нашими ровесниками. Интересная была команда (улыбается). Челяба, «Динамо» – все ребята знакомые. Весело было…
Особенно в полуфинале плей-офф чемпионата страны …
Да. Мы потом после чемпионата мира и это обсуждали: как нас «слили», как говорится, «по всем понятиям». А так – солнце, полные трибуны, чемпионат мира. Было такое чудесное состояние… Особенно, когда выигрывали, выигрывали и дошли до победы. Это что-то незабываемое, волшебное.
Как Михайлов вас настраивал?
Как-то незаметно было… Никакого прессинга не было совершенно! Думаю, все понимали, зачем приехали. Все было понятно. Даже лишних слов никаких не говорили. Не помню, чтобы были длительные собрания. Все спокойно. Был свободный график: захотел – гуляешь по городу, куда хочешь – туда ходишь. Спокойно готовились от игры к игре.
Быков был капитаном. Как он себя вел?
Мы его не видели даже (смеется). Собирались только на тренировках. Покушали – на тренировку. В свободное время никто друг за другом не ходил и не смотрел, кто и как проводил время.
В раздевалке Быков вам говорил что-нибудь?
«Давайте, ребята, спокойно сыграем». Никакого давления не было.
Первые шаги в хоккее
Быков начинал на ЧИМЭСХ. А ты где начинал?
На ЧТЗ. Я жил рядом со стадионом. Знаете, анекдот? «Бабушка, вы возле стадиона живете? «Да, да! Шайбу-шайбу!» Типа такого (смеется). Сначала жил на Потемкина (когда приходил записываться в хоккейную школу), а потом на Комарова.
А кто тебя записывал в школу?
Мама Любовь Федоровна привела. Рассказывала мне историю, что когда только пришли (тогда еще стадион ЧТЗ был открытым, все было из дерева), думали, к кому обратиться, и выходит Виктор Михайлович Перегудов. Она к нему подошла, спросила: «Можно мальчика записать?». Он осмотрел мою маму с ног до головы (а она в пединституте в Омске занималась баскетболом, ее даже приглашали в сборную РСФСР, но ее мама не отпустила – ехать в Москву далеко) и сказал: «Если у вас и папа такой же, то, я думаю, мы его обязательно запишем» (улыбается).
Помнишь свои первые занятия?
Да. Это вообще серьезная история. У нас было две группы. Одну вел Виктор Евгеньевич Соколов, другую – Валерий Филиппович Рякин. Я начал кататься во второй команде, а потом меня Рякин взял меня в свою, первую. Я не умел кататься спиной вперед. Так он на меня наорал таким матом, что я тут же снимаю коньки и спокойно, даже без слез, ухожу домой. Решил, что не пойду больше в хоккей. Только в четвертом или пятом классе опять записался в хоккей. Опять пришел к Рякину. Сам во дворе научился кататься спиной вперед (улыбается). Видимо, желание играть в хоккей все-таки перебороло. Пришлось вернуться. Думаю, не зря.
Ты сыграл много матчей. Какие эпизоды врезались в память навсегда?
Главный – это хоккейная школа «Трактор». Самый главный, и, наверное, даже единственный. Победы победами, но то, что дала школа «Трактор» мне как спортсмену, как человеку – уважение к людям.
А кто вас тогда тренировал?
Рякин до пятого класса, затем – Валерий Михайлович Пономарев.
Были успехи?
Да, мы рубились с Москвой. Два или три раза становились чемпионами. Помню, мы тогда с 1971 годом хорошо выигрывали… Я только тогда на сборы съездил и мне в 16 лет на обеих ногах вырезали мениск – про юношескую сборную страны можно было забыть.
А в национальную?
Еще в маске был, когда в 1989 году меня выдернули на две игры в Финляндию. Тогда тренером был Владимир Владимирович Юрзинов. Я играл в паре с Сергеем Зубовым. Наверное, это был сезон-1989/1990. Потом в сезоне-1992/1993 мы стали третьими. Выиграли приз «Известий» и два Кубка Германии. Это 1991-1992 гг.
Сборная России готовилась в Швеции, на «Глобен Арене». Я был там до последнего дня. Тихонов нас с Сергеем Гомоляко в последний день отправил домой.
Первые бронзовые медали с «Трактором»
Я помню, когда ты только пришел в «Трактор», то играл в паре с Олегом Давыдовым.
Да, с Олегом. Теперь уже Олегом Анатольевичем, главным тренером «Трактора-97» (в начале нынешнего сезона он работал тренером «Трактора» по защитникам – прим. автора). Многословием он не выделялся, но мог взглянуть так, что все становилось понятно, что не так. Мы с полуслова, с полувзгляда понимали друг друга.
Ты помнишь момент, когда в команду пришел Белоусов и резко начал «омолаживать» «Трактор»?
Да, прекрасно помню. Давыдова и Карпова уже подключили в команду мастеров – их взял Геннадий Федорович Цыгуров. Я играл дебютный сезон-1989/1990 за «Мечел» у Николая Михайловича Макарова. Владимир Васильевич Конарев (царство ему небесное!) тогда сказал: «Давай, Андрей, подписывай с нами контракт». Но тут Белоусов меня вызвал и сказал: «Андрей, давай-ка в «Трактор». Я говорю: «Я опять очередную предсезонку пройду, а вы меня не возьмете и все. Так что я с «Мечелом» буду заниматься». Он: «Точно возьмем. Будешь играть в этом году». Я сказал руководству «Мечелу» «спасибо» и подписал контракт с «Трактором». Первый мой контракт!
Что такого произошло, что команда два сезона подряд взяла «бронзу»?
В сезоне-1990/1991 была переходка, затем сыграли сезон-1991/1992. Пришли ребята1970 года рождения, не прошедшие еще школу высшей лиги, некоторые из армии. Мы уже два сезона играли вместе без изменений в составе, «притерлись» друг к другу. Обкатались, как говорится. Тогда много великих спортсменов уехало за границу, особенно в НХЛ. Лига немножко ослабла. Мы, видимо, добавили благодаря новому главному тренеру Валерию Константиновичу Белоусову. Он дал возможность проявить себя, можно сказать, «раскрыл» нас.
Андрей, а что есть такого в тренерском арсенале Белоусова, что его команды не остаются без медалей?
Возможно, он хороший психолог. Никакого давления, прессинга: «Сыграйте повеселее». То есть не напрягал, а давал шанс, возможность играть. Подсказывал, как играть. Можно сказать, по-отцовски. Где-то даже «прощал» наши, можно сказать, «шалости». Как он относился к хоккеистам, так и команда относилась к нему. Играла на него. За него бились все!
Андрей, когда играл с Гомоляко, трибуны скандировали: «Гомоляко!». У тебя не было зависти?
Да я, похоже, не знаю, что это за слово. Да ради Бога!
Команда была молодая, «летучая» (в том смысле, что по льду буквально летали). Кроме того, что Белоусов вас настраивал… Что способствовало тому, что получилась такая великолепная команда? В Челябинске такой не было…
Самое интересное, что тогда каждый молодой хоккеист был индивидуально сильным, талантливым. Нужно было только правильно тренировать игрока. 14 человек из Челябинска выступало за олимпийскую сборную в Канаде. Это о чем-то говорит?!
Выиграл олимпийское «Известие». «Тихоновское» выиграл, а «Михайловское» (в Москве 5 человек играли)…
В Москве выиграли с Михайловым, а в Питере заняли третье место.
А позднее тебя не приглашали в сборную?
В 1998 году приглашали. Когда мы чемпионами в Магнитке стали. Евролигу, чемпионами… Не помню уже… Сказали: «Андрей, ты на сборы». А я не поехал. Что-то у меня болело – я просто отказался. И все, больше после этого не приглашали.
Первые странствия
После сезона-1993/1994, когда команда два сезона провела на высоком уровне, ты уехал в АХЛ?
Да, в фарм-клуб «Бостон Брюинс». Сначала я приехал в тренировочный кэмп, где мне сказали: «Андрей, сезончик поиграй в АХЛ, а там мы будем стараться поднимать тебя». В Америке так всем говорят (смеется).
Мог остаться?
Да, но, видимо, не так был готов психологически к Америке, как надо. И я один уехал в чемпионат Италии. Хороший сезон провел… Прикольно в Италии (улыбается).
Говоришь по-итальянски или по-английски?
Как говорится, бокал пива – и ты уже говоришь без акцента. Шутка (смеется). Некоторые слова на английском выучил за полгода в Америке. В команде было еще четыре канадца и один американец. С ними общались по-английски и понимали друг друга. На итальянском не говорил, но уже тоже начал понимать язык.
В каком городе ты жил в Италии?
В Фассе – это горнолыжный курорт. Катался, хотя было запрещено. Замечательно (улыбается). Я в области, бывает, тоже езжу в Абзаково и в «Солнечную долину» в Миассе. После Италии поиграл сезон-1996/1997 в Германии. Команда не попала в плей-офф, и мы с агентом решили вернуться в Россию, чтобы доиграть концовку сезона.
У Белоусова?
Да, мы с Валерием Константиновичем связались по телефону. Он сказал: «Приезжай». Сыграл за них в плей-офф игр, наверное, 20. Мы неудачно сыграли: играли за 3-е место с Уфой и проиграли. По поводу продления контракта с Магниткой мне никто ничего официально говорил, и я решил вернуться в «Трактор».
К Сергею Михайловичу?
Да, к Григоркину. Мне всегда в Челябинске нравилось (улыбается). В плей-офф сыграл три игры за «Трактор». Тренерский штаб по обоюдному согласию меня, Варицкого и Зуева отправил в тольяттинскую «Ладу». В четвертьфинале проиграли «Динамо». Там была интересная история. Я выходил в Москве за «Ладу», мы играли в плей-офф. Выхожу на игру, ко мне подходит человек и сует мне визиточку. Вытащил ее из перчатки и прочитал: «Андрей, не подписывай контракт с «Ладой», давай поговорим о Казани». И я поехал в Казань к Юрию Ивановичу Моисееву. Подписал контракт на два года. Тогда в Казань съехались Давыдов, Паша Костичкин, Андрей Трефилов. Казань тогда начала тащить людей из-за границы. Очень тяжелые тренировки были, даже Женя Давыдов плакал. Бедный (смеется). И мы с капитаном команды Рафиком Якубовым обсудили тему, как мне покинуть этот клуб. Невыносимо… Не мой тренер, нам тяжело было вместе работать. Провели переговоры с Валерием Константиновичем Белоусовым. Он сказал: «Сам решай вопрос, чтобы тебя отпустили. Мы тебя возьмем». Я поговорил с Юрием Ивановичем, и он меня отпустил в Магнитогорск.
А Давыдов остался?
Женя Давыдов остался, но после этого года ему совсем расхотелось играть. Нервы, видимо, не восстановились.
Победитель Евролиги
В Евролиге играл за Магнитку?
Да. Видимо, физические функции Юрий Иванович Моисеев так поднял, что я килограммов на десять тогда похудел. Меня Геннадий Федорович увидел: «Андрей, что с тобой сделали?» Даже Цыгуров удивился (улыбается), насколько был нещадящий режим тренировок. Земляной получил травму в Магнитке, и Белоусов меня поставил в этот состав. Одну игру я сыграл, потом опять Земляной. А братья Корешковы подошли к Валерию Константиновичу и сказали: «Пусть Андрей Сапожников играет у нас». И после этого втянулся, стал играть в паре с Андреем Соколовым и тройкой – Гусманов, Саша и Женя Корешковы. Очень приятно было играть с этими ребятами. «Выносили» всех. Даже не потели. Все получалось.
Был момент в Москве с «Динамо», когда Марков из-за линии своих ворот просто выкинул шайбу в зону «Металлурга».
С «Динамо» столько всего связано! (смеется) Да. Я же был на льду. У них молодой Афиногенов забежал в нашу зону, бросил выше ворот, и шайба вылетела аж обратно в зону «Динамо»! Я на табло посмотрел: осталось 10 секунд. Смотрю, Марков-то замахивается в нашу сторону. Я уже подбегаю к своим воротам и думаю, что сейчас подкину вверх шайбочку и скидываю перчатки от радости. А она фью-ю-ють и залетает. У меня прямо ноги подкосились… Ноги сами по себе отказали. Я лежу, смотрю на болел: они орут, гуляют, празднуют…
1:1. Доиграли – перерыв.
Надо было видеть в этот момент Рашникова на трибуне…
Я не знаю. Белоусов зашел в раздевалку: «Ребят, ничего не остается делать». Все в шоке. Говорят, в Магнитогорске телевизоры летали – болельщики их выкидывали из окон.
Зря выкидывали…
Да, кто-то не досмотрел (смеется). Белоусов зашел в раздевалку и спокойненько так говорит: «Ребята, надо собраться. Ничего не потеряно. Что такого-то? Давайте будем играть дальше». Капитан Миша Бородулин (покойничек, болел сильно) спокойно так: «Давайте поможем вратарю». И удача, наконец, к нам повернулась лицом.
Завершение хоккейной карьеры
Наконец-то прошли московское «Динамо»?
Да-да-да. А там уже в чемпионате страны дошли до финала. Играли опять же с ними и вообще не напрягались, настолько была уверенность в своих силах. Видимо, мы их подавили… Они-то из кожи вон прямо лезли, а мы-то просто наслаждались – спокойненько их раскатали.
В 2000 году ты попал в «Северсталь»?
Разошлись с Магниткой. И уехал в Череповец, к Сергею Михайловичу Михалёву. Четыре года у него играл. Мы очень плодотворно поработали. Спасибо ему. В сезоне-2000/2001 впервые для «Северстали» завоевали «бронзу». Они уже были счастливы. Через сезон добрались даже до финала, завоевав серебряные медали.
После четвертого сезона в «Северстали» поехал в «Химик» Воскресенск, где у меня все сложилось неудачно. Во-первых, еще на предсезонке, в выставочных играх я получил две травмы ноги. Сначала одну ногу лечил месяц, потом вышел – снова упал на турнире в Германии. Пожалел пацана, не стал бить, а он подсел под меня – и как дал мне в колено! Порвал связку… Через месяц вышел после всего этого, и в Омске в первой же игре небольшое столкновение: я ударился о край бортика – разрыв плеча.
После трех травм распрощался с «Химиком». До Нового года я там долечился и вернулся домой, в Челябинск, походил с гипсом, снял, разработал. «Поиграешь за «Мечел»?» – «Почему нет?!» Сыграл полсезона за «Мечел» вместе с такими известными хоккеистами как Сережа Гомоляко, Саша и Женя Корешковы, Володя Антипин.
Кто тебя пригласил в Омск?
Приехал посмотреть игру детей на турнире в школе «Трактор». Подходит Марк Моисеевич Винницкий и говорит: «Андрей, вот тебе телефон. Набери». Я период досмотрел и позвонил. Это был телефон Белоусова в Омске. И Валерий Константинович мне сразу говорит: «Поиграть еще не хочешь? Травмы все залечил?» – Я отвечаю: «Все залечил. Не беспокоит ничего». – «Приезжай». Приехал, провел предсезонный турнир памяти Блинова, и после этого мы подписали контракт с «Авангардом».
А чем закончился плей-офф?
Плей-офф? Как обычно с Валерием Константиновичем, вышли в финал и играли с Казанью. Опять не выиграли, чуть-чуть не хватило.
Сколько у тебя всего медалей?
Не считал (улыбается). Две «бронзы» с «Трактором», «бронза» и «серебро» с «Северсталью», «золото» и «бронза» с магнитогорским «Металлургом», «серебро» за «Авангард», два чемпионства в Евролиге с Магниткой.
А когда получал «золотой шлем»?
Ой, я же туда даже не ездил, это не афишировалось. Думал, может, прикололись. Или на самом деле? С Сергеем Тертышным нас вроде выбрали, да? (смеется) Но шлем никто не дарил.
Я опять уехал в Германию – в Дуйсбург – по семейным обстоятельствам – были проблемы со здоровьем у дочери.
Чтобы зря там не сидеть… Экс-челябинец Леня (Лео) Штефан играл за национальную сборную Германии (бывший капитан этой сборной). Мы с ним увиделись – он все организовал. Я еще в сезоне-1990/1991 в составе сборной России на Кубке Германии играл против него. В Германии были такие «качели»… Мне было не до хоккея. Дочь Александру вылечил (тогда ей было восемь лет). Кстати, старшей дочери Дарье 18 лет.
Затем мы созвонились с Сергеем Гомоляко, который был вторым тренером в Чехове. Главный тренер Майк Крушельницки после нескольких тренировок взял меня. Я до конца сезона доиграл за «Витязь», и на этом закончил карьеру хоккеиста.
На твой взгляд, что тебе дал хоккей?
(после паузы) (вздыхает) Ну что мне дал хоккей? Дал имя, наверное. Известность какую-никакую. Материально успел немного обеспечить себя и свою семью.
Тренерская стезя
Полгода сидел без дела. Затем пошел учиться в Высшую школу тренеров в Челябинске с Вадимом Гловацким, Станиславом Шадриным, Вячеславом Угрюмовым, Андреем Зуевым. Пока мы учились, у меня появилось желание стать тренером. Я проработал почти полтора года (с февраля 2008 по июль 2009) с ребятами в школе «Трактор» 1993 года рождения, помогая Вячеславу Угрюмову.
Понравилось работать с детьми?
Да, интересно (улыбается). Хорошие ребята. Из Шалунова должен вырасти хороший хоккеист, если будет заниматься. Из защитников Никита Нестеров тоже перспективный. Все будет зависеть от их отношения к тренировкам, если не будут, как говорится, размениваться по пустякам. Есть и другие ребята, надеюсь, они добавят.
Но уезжаю в Подмосковье, первым делом из-за экологии. Младшую дочь надо вывозить – врачи мне сказали. Старшая Дарья уже улетела в Москву – поступать в институт. Если получится, то буду работать тренером. Диплом ВШТ есть: разрешение на работу тренером.
После работы детским тренером «Трактора-93», поработал в системе московского ХК «Спартак». А в конце 2010 года вернулся в родной «Трактор» и возглавил команду МХЛ «Белые медведи».
Первый матч в роли наставника челябинских «Белых медведей» Сапожников выиграл у лидера «Запада» – московской «Красной Армии» (4:1).
