Равиль Гусманов: Получали мало, но жили неплохо

Их команда сейчас вторая (после СКА) в общей таблице чемпионата. И фраза «будем бороться за чемпионство» уже не кажется шаблонным ответом челябинского хоккеиста, которого спросили о перспективах команды.

Дело добровольное, дело патриотическое

Когда «Магнитка», за которую провели десять сезонов, обменяла вас в 2008 году в «Трактор», обиделись?
Всегда старался трезво смотреть на вещи. Хоккей — игра с участием больших денег, требующая результата. Когда игрок переходит из клуба в клуб, это тоже бизнес-стратегия. Я благодарен «Магнитке» за проведенные в ее составе годы. Там осталось много друзей, приятелей, знакомых. В родной Челябинск вернулся действительно со смешанными чувствами. Но обиды ни на кого не держал. В этом плане я фаталист: все, что ни делается, — к лучшему.

В 1990-х «Металлург» считался клубом-олигархом. Сколько средний игрок получал за сезон?
Гораздо меньше, чем ребята сегодня. За них, кстати, можно только порадоваться. Хоккей — тяжелая работа и, как и любой труд, должна достойно оплачиваться. По тем временам мы тоже неплохо жили. В Магнитогорске зарабатывали за счет премиальных. Зарплата маленькой была, но мы не жаловались. Потому что часто побеждали. За Евролигу — одни расценки, за внутренний чемпионат — другие, за Кубки — третьи.

В 1990-х сборная выигрывала редко. Атмосфера соответствующая, наверное, была в коллективе?
Атмосфера была под стать событиям, происходившим в тот момент в стране. Говорили гораздо больше, чем делали. Но ребята, насколько помню, почти всегда отзывались на приглашение. Я точно с удовольствием ехал в сборную. И тогда, и сейчас, когда в команду приезжают первые люди НХЛ, больших гонораров в национальной команде не получали. Просто это огромная честь. Туда едут не заработка ради, а посему это дело добровольное и, как бы громко ни звучало, патриотическое. Сейчас хоккей переживает возрождение. Помню, в 1990-х, когда на матчах Евротура или ЧМ видели на трибунах одного-двух человек с российским флагом, переглядывались: «Откуда они здесь взялись?..» Но уже в начале нулевых наших болельщиков за границей стало в разы больше. Люди стали гордиться, что они россияне.

Воздух советских раздевалок и нынешних отличается?
Если говорить о духе победителя, коллективизме, то это сопоставимо. Очень важные качества для команды. Особенно перед игрой. Я до сих пор, хотя столько лет в хоккее, очень тяжело переживаю поражения. Вкус победы сложно описать словами, но, почувствовав его раз, не наедаешься. Когда проигрываем, подолгу не могу заснуть. Лежу, анализирую: «Здесь надо было так сыграть, а тут не пас отдавать, а бросать». Уже жена не выдержала. «Все, — говорит, — хорош! Вышел из дворца — забудь про свой хоккей. Переключайся». Получается, правда, не всегда.

Кузнецов без звездных закидонов

Тренерские «ниточки» теперь иные, чем раньше?
Сейчас к игрокам лояльнее относятся. Предоставляют больше свободного времени: на сборах месяцами никто не держит и на базе за два дня до игры, как делали с нами, не запирают, хотя качество инфраструктуры теперь несопоставимо с 1990-ми или 1980-ми. Сейчас тренеры рассчитывают на профессионализм хоккеистов. И радует, что ребятам не приходится лишний раз напоминать, для кого они играют и за что.

Кузнецов после молодежного чемпионата мира изменился?
Женя — парень адекватный, без звездных закидонов. А то, что о нем сейчас все говорят, что был признан самым ценным игроком МЧМ, так он заслужил своей игрой. Кузя — талантливый хоккеист, голод¬ный до игры. Надо просто продолжать пахать, не останавливаться. Только тогда он сможет раскрыть весь свой потенциал, вырасти в большого игрока.

На отъезд в НХЛ вы решались год: «Виннипег» задрафтовал под 93-м номером Гусманова в 1993 году, а в Северную Америку он переехал в 94-м. Хотя от российского безденежья тогда летели все при первой возможности…
Был вариант поехать сразу — «Джетс» приглашали. Но мне посоветовали еще год отыграть в «Тракторе», добавить физически. К тому же на носу были Игры в Лиллехаммере, имелся шанс попасть на Олимпиаду. Агент тоже советовал: «Надо эту возможность использовать». В общем, решили. А на следующий год я спокойно уехал.

Трефилов рассказывал, что в Америке находился не в своей тарелке, поэтому обосновался в Германии. Вы бы смогли жить в Штатах?
Там, чем дольше живешь, тем больше привыкаешь. Первое время тяжко пришлось — незнание языка, местных нравов, быта. Но со временем приноровился.

Отыграв три сезона в «Магнитке», в 29 лет вы возвращаетесь в НХЛ — в «Миннесоту». С чего вдруг?
Они стали звать активно. Говорили: «Рассчитываем на вас». Я и сорвался. Как оказалось позже, ненадолго. То ли планы у них изменились, то ли еще что. Но мариноваться в фарм-клубе «Уайлд» в этом возрасте было уже неинтересно.

С Сушинским успели пересечься?
Он из «Миннесоты» за год до моего приезда уехал.

Про то, как «один русский тут до тебя своих вратарей убивал», историю слышали?
Одним ухом (улыбается).